Цитаты из книги «Саксонские хроники»

— С помощью Божьей я взял королевство Нортумбрия. И с благословения Божьего я правлю этой землей мирно и справедливо…
— Не так быстро, мой господин
— И должен же кто-то научить здешних жителей правильно варить эль
— И должен же кто-то научить…
— Нет-нет, святой отец! Этого писать не надо!

— Я слышал, Альфред несчастный человек.
— Он никогда и не бывал счастливым. Его преследует Бог.

— Здесь все записывают. Буквально все! Ты умеешь читать?
— Умею, и читать, и писать.
— А сколько раз в жизни тебе это пригодилось?
— Ни разу.
— Тогда зачем монахи постоянно что-то пишут?
— Просто вся их религия записана. А наша — нет.
— Записанная религия? Это как?
— Ну, у христиан есть специальная книга, в которой записана вся их религия.
— А зачем это нужно?
— Не знаю. Просто христиане записывают ее, и все. Ну и еще, конечно, они записывают законы. Альфред любит составлять новые законы, и их надлежит обязательно заносить в книги.
— Если люди не могут запомнить законы, значит законов этих слишком много.

Я сражался всю жизнь. Такова моя судьба, такова судьба нас всех.

— Дайте мне мой меч!
— Я проведу жизнь после смерти в зале Одина. И буду там пировать с твоим братом. И ни он, ни я не хотим оказаться в твоей компании.

Мне он тоже нравился, но сейчас нам придется его хоронить.

— Я тебе заплачу!
— Моя плата — счастье Этельфлэд.

В странной земле Нортумбрии все стало в тот день еще более странным.

— Я ничего не могла с собой поделать. Я молилась, чтобы этого не произошло, но чем больше молилась, тем больше о нем думала.
— И вот ты его любишь.
— Да.

А потом судьба вложила в мою голову одну мысль, и я понял, что никогда не отобью Беббанбург, никогда не поднимусь на скалу и не вскарабкаюсь на стены, пока не сделаю того, что сделал Рагнар много лет назад.

— Каждую ночь, запирая дверь на засов, тебе придется опасаться врагов во тьме, каждый день ты будешь высматривать врагов. Для вас не будет мира — нигде.
— Дунхолм.
— Мне знакомо это место.
— Тогда ты знаешь, что эту крепость нельзя взять.
— Я взял ее.

Секрет хождения по веслам заключается в том, чтобы делать это быстро, но не настолько быстро, чтобы это выглядело паническим бегом.

Всякая радость умирает.

— Я потерял сапоги, — сказал он. Казалось, это беспокоит его больше, чем то, что он был на волосок от смерти.

— Ты выглядишь старше. Старше и куда уродливей.
— Значит, я стал больше походить на тебя.

— Альфред — хороший человек.
— Хороший, но, признайся, тебе хоть раз хотелось оказаться в его компании? Ты когда-нибудь запоминала шутку, чтобы поделиться ею с Альфредом? Кто-нибудь хоть раз сидел вместе с ним у огня, загадывая королю загадки? Мы когда-нибудь пели с ним вместе?

Горе надлежит скрывать. Человек, который сначала пропел, что судьбы не избежать, продолжил песню со словами: должны сковать цепями наши самые сокровенные мысли. От опечаленного разума нет толку, сказал он, и надлежит скрывать печальные мысли.

Христиане твердят нам, что мы непреклонно движемся к лучшим временам, к Царству Божьему на земле, мои же боги обещают нам хаос конца света, и человеку достаточно оглядеться вокруг, чтобы убедиться: все рушится и приходит в упадок. И это действительно доказывает, что грядет хаос. Мы не поднимаемся по лестнице Иакова к какому-то неземному совершенству, а катимся вниз к Рагнарёку.

— Кого сейчас убили?
— Короля.
— Он славно умер?
— Нет.
— Значит, он был недостойным королем.

— Финан, вон то — дым?
— Кто его знает, господин. Будем надеяться, что да.
— Надеяться, что это дым?
— Если мир затянется, я сойду с ума.