Он был парабатаем Джейса, и это все, что было нужно Алеку: ему нравилось быть темной звездой рядом с чьей-нибудь сверхновой.
Цитаты из книги «Город потерянных душ»
— Клэри, ты понимаешь, что теперь то, что мы… что мы чуть не сделали в Париже…
— А… ты про то, что мы могли бы сходить к Эйфелевой башне?
— Эй, перестань, а? Ладно, за это я тебя и люблю. В общем, кое-что другое, что мы чуть не сделали в Париже, пока откладывается. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы выражение «Детка, я вся горю от твоих поцелуев» приобрело буквальный смысл.
— Теперь нельзя целоваться?
— Ну, целоваться, наверное, можно. А вот насчет всего остального…Она осторожно улыбнулась:
— Не бери в голову.
— Ну как я могу не брать в голову?.. Но это не меняет того, кто мы друг для друга. Я всегда чувствовал, что в моей душе не хватает кусочка. Этот кусочек — ты, Клэри. Однажды я сказал тебе, что для меня не важно, существует Бог или нет, — мы все равно одни. Но с тобой я не один.
— Это было просто… Она предложила, и я думал об этом, но я не мог пройти через это… Я не мог поступить так с тобой.
— Но ты думал об этом. И ты никогда не упоминал об этом при мне. — Магнус покачал головой. — Ты не доверяешь мне. И никогда не доверял.
— Я доверяю, — сказал Алек. — Я буду… Я попытаюсь. Дай мне еще один шанс…
— Нет, — ответил Магнус. — И если ты позволишь, вот тебе мой совет: избегай Камиллу. Идет война, Александр, и ты же не хочешь, что бы твоя лояльность оказалась под вопросом. Не так ли?
— Хочешь посмотреть что-то конкретное? Будапешт? Париж? Пизанскую башню?
Только если она упадет на голову Себастьяну, подумала Клэри.
Джейс Лайтвуд, которого я знала, не смог бы находиться в одной комнате с Джонатаном Моргенштерном. Он убил бы его.
— Я не из тех, кто падает в обморок, глядя, как ты играешь в «Скрэббл», — отпрянула от него Клэри. — И учти, я не люблю пошлых шуточек.
— Черт побери, да ты читаешь мои мысли. Я как раз хотел пошло пошутить.
— Я кое-чему научилась за это время. Например, читать твои грязные мысли.
— Значит, девяносто пять процентов моих мыслей.
— Я – Саймон, — сказал Саймон. — Если я готов умереть за вас всех, по крайней мере ты обязан запомнить мое имя.
— Я тут недавно пытался припомнить смертные грехи. Алчность, зависть, чревоугодие… занудство, ирония…
— Ну, я почти уверена, что ирония — не смертный грех.
— А я почти уверен, что еще какой.
— Похоть, — сказала она. — Похоть — смертный грех.
— И порка.
— Я бы поместила похоть и порку в одну категорию.
— А я бы порку выделил отдельно. Итак, что там у нас получилось? Алчность, зависть, чревоугодие, занудство, ирония, похоть и порка.
Говоря о надежде… вы видели тот выстрел из лука, который сделал Алек? Это мой бойфренд.
Джейс, ее Джейс, никогда не смотрел на нее так. Он смотрел на нее страстно, но не ленивым взглядом хищника, от которого сердце сбивалось с ритма.
— Я… — Она застигла его врасплох. Клэри вспомнила, как он был удивлен, когда она оттолкнула его в Поместье. — Хорошо, все. Буду серьезен. Кларисса, я здесь, потому что хочу, чтобы ты отправилась со мной.
— Куда?
— Пойдем со мной, — сказал он, а затем добавил, — и Себастьяном. И я все объясню.
На мгновение она замерла, ее взгляд замер на нем. Серебристый лунный свет обозначил кривую его рта, форму скул, тень ресниц, дугу горла.
— В последний раз, когда «я пошла куда-то с тобой», я потеряла сознание и, очнувшись, оказалась в центре обряда черной магии.
Иногда, надежда — это всё, что у тебя есть.
— Д-да, — кивнула девушка.
— Клэри… ты спасла мне жизнь.
— Но я пронзила тебя огромным мечом. Ты горел…
— Ладно, — сказал Джейс. — Может быть, наши проблемы — не такие, как у других.
Правда, Джослин ничего не имела против того, что он спит рядом с ее дочкой, а это лишь подчеркивало прискорбный факт, что он был не сексуальнее золотой рыбки.
— Помнишь, — сказал он, — когда мы впервые встретились, я сказал, что на девяносто процентов уверен, что, если начертить на тебе руну, она тебя не убьет? Ты ударила меня и спросила, что это за оставшиеся десять процентов.
Клэри кивнула.
— Я всегда думал, что меня убьет демон, — продолжил Джейс. — Нежить-отступник. В битве. Но в самую первую нашу встречу я понял, что умру, если не поцелую тебя…
— Ну, в конце концов ты это сделал… Ты меня поцеловал.
Он коснулся ее волос:
— Мне этого недостаточно. Даже если всю оставшуюся жизнь я буду целовать тебя, этого будет мало.
— То, что сделала Лилит, было двойным ритуалом, похожим на нашу церемонию парабатай, но гораздо более могущественную и опасную. Двое теперь связаны неразрывно. Один умрет — второй последует за ним. Ни одно оружие в мире не сможет ранить только одного из них.
— Когда вы говорите, что они связаны неразрывно, — сказал Алек, наклоняясь вперед, — значит ли это… что Джейс ненавидит Себастьяна. Себастьян убил нашего брата.
— Я не понимаю, как Себастьян может любить Джейса. Он ужасно ревновал его всю свою жизнь. Он думал, что Джейс был любимцем Валентина, — заметила Клэри.
— Нельзя ни упомянуть, — заметил Магнус, — что Джейс убил его. Это оттолкнуло бы любого.
— Кажется, что Джейс не помнит ничего из того, что случилось, — сказала Клэри расстроенно. — Нет, не то чтобы не помнит — скорее не верит.
Она почувствовала, как если бы мир был наклонен, и она держалась, беспомощно пытаясь удержаться, не свалиться в черную пропасть. Она почувствовала, что тени сомкнулись.
— Вся его помощь заключается в том, чтобы мне было комфортно с самим собой, с тем существом, которым я стал. Свяжись со своим внутренним вампиром, бла-бла.
Клэри скользнула рядом с ним на кровать и обняла подушку.
— Твой внутренний вампир отличается от… внешнего вампира?
— Несомненно. Он хочет, чтобы я носил сорочки, обнажающие живот, и фетровые шляпы. Я сопротивляюсь этому.
Клэри слабо улыбнулась.
— То есть, твой внутренний вампир — это Магнус?
У тебя темное сердце, дочь Валентина.
— Возможно, Джейсу одиноко. Себастьян вряд ли может быть крутой компанией.
— Мы этого не знаем. Он может абсолютно фантастически играть в скраббл, — сказал Магнус.
— Он психопат-убийца, — категорически возразил Алек. — И Джейс знает это.
— Но Джейс уже не Джейс сейчас… — начал Магнус, звонок прервал его. — Я отвечу на звонок. Кто знает, вдруг кто-то еще скрывается от Конклава и нуждается в ночлеге? Ведь в этом городе нет ни одного отеля.