Цитаты из книги «Мистер Гвин»

Воспоминания были легкими, как открытки, отправленные из предыдущей жизни.

Невероятно, как этот человек понял всё, практически не задав ни единого вопроса. Наверное, тысячами глотать книги — не столь уж и бесполезное занятие…

— Я бы на вашем месте не была такой спокойной.
— Я не говорил, что спокоен. Я только сказал, что время есть. Я собирался впасть в панику через несколько дней.
— Вы, молодые, вечно все откладываете на потом.

Лампочки — создания непростые, зависят от множества переменных величин и в своем роде подвержены безумию, формы которого предсказать нельзя.

Так он понял наконец, что оказался в положении, известном многим человеческим особям, но от этого не менее плачевном: то единственное, что заставляет их чувствовать себя живыми, медленно, но неизбежно убивает их. Родителей — дети, артистов — успех, слишком высокие горы — скалолазов. Писание книг — Джаспера Гвина.

Потом сказал, что его всегда интересовала одна вещь относительно настройщиков.
— Меня всегда интересовало, умеют ли они играть на фортепиано. Профессионально, я имею в виду.
— Редко, — ответил Джаспер Гвин. И продолжил: — Если вопрос в том, почему после долгой и кропотливой работы они не садятся за рояль и не играют полонез Шопена, чтобы насладиться результатом своего прилежания и мастерства, ответ такой: даже если бы они были в состоянии сыграть, то все равно никогда бы играть не стали.
— Неужели?
— Тот, кто настраивает фортепиано, не любит расстраивать их, — объяснил Джаспер Гвин.

Потом они долго молчали, каждый со своими мыслями, и были похожи на одну из тех пар, которые так долго любят друг друга, что им уже не нужно разговаривать.

Джасперу Гвину нравилась мысль, что все его сбережения горят синим пламенем, что он рискует деньгами ради ремесла, которого, возможно, и не существует вовсе. Он желал быть припёртым к стене, ибо только в таком случае оставался шанс обнаружить искомое в себе самом.

… Все мы — страницы какой-то книги, но книги, никогда никем не написанной.

Я хочу сказать, что рано или поздно он перестанет доставать меня всюду, куда бы я ни пошёл, и я почувствую облегчение, как будто в комнате работал холодильник и вдруг заглох; но и тут же неизбежную растерянность – вам, наверное, такое чувство знакомо, когда вы не уверены, что справитесь с наступившей внезапно тишиной, и, скорее всего, не достигнете её высоты.

Она погрузилась в немую тьму и в этой тьме была собой. У неё получилось без страха, легко, потому что кто-то на неё смотрел — это она мгновенно сообразила. По какой-то непонятной причине она наконец-то была одна, совершенно одна, в таком одиночестве, какого не бывает никогда — или редко, пришло на ум, во время любовных объятий. Она очутилась далеко, почти потеряв представление о времени, касаясь, может быть, пределов сна.

Выйдя на улицу, он решительно направился к своему доверенному парикмахеру с твердым намерением обриться наголо.
Ему повезло. Парикмахерская была закрыта на ремонт.

Джаспер Гвин скользил по течению; дни наползали, складывались стопками, вроде бы не причиняя боли. Он едва замечал, как время проходит.

Ещё ей нравится смотреть на лица людей, которым нужно сдавать анализ крови натощак. Кажется, будто у них что-то украли, сказала она.

На что мы бываем способны, подумала. Расти, любить, рожать детей, стареть — и всё это будучи в ином месте, в долгом времени не дошедшего ответа или неоконченного жеста. Сколько тропок мы проходим, и какими несходными шагами, за время странствия, которое мним единственным.

Я питаю слабость к тем, кто исчезает.

Рядом с ним присела дама с битком набитой сумкой на колесиках и ветхим зонтиком, который всё время падал. Пожилая дама в непромокаемой косынке. В какой-то момент дама сняла косынку, и в движении, которым она поправила волосы, был явлен след очарования, действие которого прервалось много лет назад.

— Окончательные решения всегда принимаются в том состоянии духа, которому не суждено продлиться.
— Кто это сказал?
— Марсель Пруст. Этот никогда не ошибается.

… Этот человек любит её, только не знает об этом и никогда не узнает.

— Вы что, боитесь?
— Да.
— Отлично. Если не бояться, ничего хорошего не выйдет.