Цитаты из книги «Media Sapiens. Повесть о третьем сроке»

Ага. Мастер-фломастер. Мне что плитку положить, что человека.

После этого аудитория свернула Амударью своего сознания в русло тезиса «дыма без огня не бывает».

— Антон, ты не боишься того, что этот проект будет последним для нас?
— Нет, а ты? — я закуриваю, — боишься?
— Боюсь, — честно отвечает он, — не так сильно, как испугался бы год назад, но боюсь.
— Не бойся, — усмехаюсь я, — в крайнем случае, тайгу посмотрим. Говорят, там места красивые. Ты был в тайге?
— Не-а, — Вадим сплёвывает через плечо.

— Во как, — говорит стоящий у меня за спиной Вадим, — выходит дело, он уже в курсе?
— Сдаётся мне, он с самого начала в курсе, — я рву записку.
— Это как? — Вадим чешет затылок.
— А так. Потому что те, кто нас любят, смотрят нам вслед, — я кидаю порванную записку в пепельницу и поджигаю, — причём постоянно. Ведь рок-н-ролл мёртв…
— … а мы ещё нет, — резюмирует Вадим.

— Понимая, что вы человек занятой, Антон, постараюсь сразу к делу.
Да уж, давно пора.
— Что вы, Аркадий Яковлевич, я никуда не тороплюсь! — Я скорчил извиняющуюся рожу, посылая ясный сигнал, что ещё час назад должен был быть в другом месте.

Люди женятся, ***утся, а тут не во что обуться, — хохмит Генка.

А политика — это как генитальный герпес: подцепишь один раз — и на всю жизнь.

Вот так вот запросто, в два притопа, три прихлопа, можно сказать, с шутками да прибаутками, мы всё глубже погружали информационное поле в атмосферу страха и ненависти…

Над рекой стояли ивы.
Низко головы склоня.
Я продал свои активы,
***итесь от меня!

Понимаете, я избегаю этих заумных словечек вроде модераторы, политтехнологи, медийщики. Я называю нас просто — сантехники. Знаете, когда у вас дома трубу прорывает и говно начинает хлестать, вы звоните в ЖЭК и вызываете сантехника. Сантехник приходит и чинит трубу. Так и здесь. Когда говно начинает хлестать из всех щелей, зовут нас. Только есть у нас одно отличие от настоящих сантехников. Если он трубу реально чинит, то мы просто заставляем всех поверить, что говно перестало течь.

Если продолжать ступать по столь высоко поднятой вами шпаге человеческой мысли, то мы придём…

На дворе четырнадцатое февраля, День всех влюблённых, а радостных лиц что-то не прибавилось. Интересно, куда подевались все эти счастливые обнимающиеся парочки, разгуливающие по городу с красными коробками в руках или прижимающие к груди красные же открытки в виде сердечек? Где они, я вас спрашиваю? Дома обнимаются? Бегают по магазинам? Строчат друг другу «валентинки» по е-мейлу? Или стоят в пробках, как и я? Или, может быть, никто никого уже не любит? Может быть, я прав и всех нас просто тошнит друг от друга?

Ибо в начале было слово. А уж потом появился телевизор. Это из Священного писания, если помните.

Взять, к примеру, меня. Что-то я не припомню, чтобы меня вчера кто-нибудь поздравил. Про женщин, с которыми я провожу досуг, умолчим. Каждая считает, что моё к ней отношение несерьёзно, посему и День влюблённых проводить со мной никто из них не собирается. Тем более дарить «валентинки». Проводить со мной отпуск, выходные, увеселительные мероприятия — это пожалуйста. А вот праздник святого Валентина — это мимо. Впрочем, меня это особо и не парит. <...> Особенно учитывая то, что в последнее время чаще всего я общался с двумя. С Дашей, светской журналисткой по профессии и проституткой по призванию, и Светой, проституткой и по профессии, и по призванию. Им-то я уж точно не гадил. Могли бы прислать открыточку, кстати. Но не прислали.

Деньги были. Деньги будут. Но сейчас денег нет.

— Мы все, в какой-то степени спим, Антон. Пока нас не разбудят, либо пока мы не научимся управлять своими снами. Или просто управлять.

Стакан, наполненный водой до половины, — наполовину полный. Ровно как и наполовину пустой. Всё зависит от того, кто на него смотрит. Знаете такую дурацкую аксиому? Знаете? Ок. Забудьте о ней. В наше время от того, кто смотрит, вообще ничего не зависит. Все зависит от того, кто в этот стакан наливает. Кто наливает, как наливает, а главное, каким словом он называет налитое.

Неужели были те времена, когда не существовало ни тебя, ни меня, ни даже телевизора?

Деньги — вещь, не интересующая настоящего аристократа духа…

— Условно говоря, я хочу, чтобы уволили главную бухгалтершу колхоза. Что мне для этого нужно сделать?
— Кого? — ржёт Вадим. — Главбуха колхоза? Ну, для этого тебе нужно, как минимум, в бухучете разбираться, чтобы отловить косяки бухгалтера.
— Глупость какая. Для этого нужно событие. Допустим, я сп***ил корову вчера, а механика Пупкина сегодня видели на рынке, торгующим какими то железками.
Вадим прикрывает лицо рукой и тоненько хихикает:
— Сп***ил корову. Механик, хи, хи, хи. Какая связь то?
— А вот какая. Я в деревне разогреваю молву, что торговал он не только железками, но и мясом. И это есть форменное безобразие! Он уже и так полколхоза унёс, так то — железки. А теперь он и до скотины добрался. А покрывает его в этом главбухша, к которой он (а люди видели!) ходит по субботам типа на чай.<…> В бумагах у ней бардак, деньги из за этого народу не плотят. А теперь ещё и скотину нашу воруют безнаказанно. Врубаешься?
Вадим, как зачарованный, смотрит на меня:
<…>
— А если, фигурально выражаясь, несмотря на народный гнев, бухгалтершу не уволят, что тогда?
<…>
— А ничего не будет. Нам то какая разница, Вадик? Корову то я уже сп***ил…