Он сказал: «Если вы решите стать ветеринаром, то богатым не будете никогда, но зато жизнь у вас будет интересная и полная разнообразия».
Цитаты из книги «О всех созданиях — больших и малых»
Зигфрид однажды рассказывал мне, как целое утро потратил на то, чтобы вставить матку в анус, хотя обеспокоил его не сам этот факт, а то, что ему это почти удалось.
Глаза — ну дырки от мочи в снегу!
Я вспомнил картинку в учебнике ветеринарного акушерства. Корова невозмутимо стоит на сияющем белизной полу, а элегантный ветеринар в незапятнанном специальном комбинезоне вводит руку разве что по запястье. Он безмятежно улыбается, фермер и его работники безмятежно улыбаются, даже корова безмятежно улыбается. Ни навоза, ни крови, ни пота – только чистота и улыбки.
… Его природная деликатность вступила в конфликт с естественным желанием рассмеяться…
Обычно все оказывается много лучше, чем ожидаешь.
Всегда приятно быть участником победы, пусть даже самой маленькой.
У нас с вами, знаете ли, профессия очень своеобразная. И предлагает огромный выбор возможностей попасть в дурацкое положение.
…в мире есть множество людей, которые на самом деле совсем не такие, какими кажутся.
Если под душой понимать способность чувствовать любовь, хранить верность и испытывать благодарность, то животные в этом отношении бывают гораздо лучше, чем многие из людей. (Если душа — это умение любить, быть преданным и благодарным, то животные обладают ею в большей степени, чем многие люди.)
Жизнь, как крапиву, надо хватать сразу и крепко.
Порой у меня возникало ощущение, что моя профессия — злобная живая тварь, которая проверяет меня, испытывает на прочность и все время увеличивает нагрузки, чтобы посмотреть, когда же я протяну ноги.
…проверить, чего я стою, можно только на деле!
Нелегко сохранять оптимизм, когда молодые люди после пяти лет усердных занятий в колледже попадали в мир, совершенно равнодушный к их свеженакопленным знаниям и нетерпеливому стремлению поскорее взяться за дело.
Всякий человек скроен по-своему и поступает в согласии со своей природой.
Она опять отвернулась к стеклянной двери и сидела, глубоко затягиваясь и щурясь на струйки дыма, вырывавшиеся из её губ. Я для неё не существовал.
Мне ещё не доводилось бывать в Йоркшире, но это название всегда вызывало в моем воображении картину края такого же положительного и неромантичного, как мясной пудинг.