Цитаты из книги «Солнцеравная»

Нам следовало быть умнее шаха, одновременно могущественного и испуганного, умнее всех стен, и ловушек, и стражи, призванной охранять его. Нам следовало опрокинуть весь порядок, созданный, чтоб помешать нам.

Да, Хадидже была рабыней, но в сердце своем она оставалась львицей.

Пери наделена фарром, царственным сиянием, столь непреодолимым, что и мужи откликались на него, словно подсолнухи, поворачивающиеся за солнцем.

Трудно сегодня быть узником, а завтра стать шахом.

Роза бессердечна, однако соловей поет о ней всю ночь.

Когда она бывала расстроена, то искала спасения в аккуратности.

Вы были словно львица там, где остальные тряслись от страха.

Если пинаешь верного пса, даже если он и провинился, то лучше брось ему потом кость. Иначе не удивляйся, когда он вонзит клыки тебе в горло.

Лучше быть невежей, чем трусом.

Она пришла к намерению столь ужасному, что обратило бы в бегство многих воинов, но она — она не отступит.

Ты и не представляешь, как меняются дети. Они начинают жизнь, присоединенные к твоему телу, а вырастают в совершенных чужаков.

Некоторые люди, прощаясь, становятся холодными потому, что лишь так могут вынести разлуку.

Люди любят обсуждать страдания других, совать пальцы в раны и облизывать, словно это мед. Но я не позволю им есть из моего улья.

Есть в мире справедливость, хотя и ходит она непредсказуемыми путями.

Мне казалось, что фарр древних царей проник в нее так глубоко, что наполнял ее сиянием. Некоторые сказали бы, что он в ее крови, но я знал, что он в каждой ее жилке, и сердце мое переполнялось гордостью.

Ее улыбка отражала нечто более высокое, чем гордость, — это была уверенность в том, что теперь она выполняет свое предназначение.

Человек по природе своей склонен ошибаться. Уши его слышат лишь то, что хотят; одному только Богу известна полная правда.

Ее худшие слабости — упрямство, заносчивость, ревность — были одновременно ее достоинствами.

— Говорят, мужчины хотят власти, а женщины — покоя. Знаете, в чем правда?
— В чем?
— И те и другие хотят и того и другого.

Ни одну женщину он не слушал так, как тебя, но именно потому столькие теперь жаждут твоего падения.