Можете вы составить себе какое-нибудь понятие о чём-то, что не имеет конца, — вы, родившийся вчера и обречённый умереть завтра?..
Цитаты из книги «Исповедь сына века»
Но не смешивайте вино с опьянением, не считайте божественной чашу, из которой вы пьёте божественный напиток. Найдя её вечером пустой и разбитой, не удивляйтесь. Это женщина, это хрупкий сосуд, сделанный горшечником из глины.
Ничего не ставьте себе за правило и не говорите, что хотите быть единственным у любимой женщины. Вы мужчина и сами непостоянны, а потому, говоря так, вынуждены будете мысленно прибавить: «Если это возможно».
Итак, я был свободен — не по склонности к лени, а по своей воле, любя к тому же всё созданное Богом и очень немногое из того, что создано человеком.
Я блуждал по тёмным улицам; я глядел на все эти освещённые окна, на все эти таинственные гнезда, которые свили себе люди, на проезжавшие мимо экипажи, на сновавших прохожих. О, какое одиночество! Какой печальный дым над этими крышами! Какая скорбь в этих извилистых улицах, где все топчутся, работают и надрываются, где множество незнакомых людей ходит, задевая локтем друг друга, — клоака, где общаются только тела, оставляя души одинокими.
Я не люблю и не уважаю грусть, хотя люди точно сговорились окружить её особым почетом. Они облачают в неё мудрость, добродетель, совесть. Глупое и дурное украшение.
Некоторые жизненные события похожи на те мощные течения, какие встречаются в глубине море. Рок, случайность, провидение — не всё ли равно, как назвать их?
Биение крови в артериях — странные часы, тиканье которых мы слышим только ночью.
Что нам до названия, до формы, до догмата веры? Все, что служит добру, священно для нас. Как смеем мы касаться бога?
Мимолётные горести богохульствуют и обвиняют небо, истинное горе не обвиняет и не богохульствует, оно внемлет.
Насмехаться над славой, религией, любовью, над всем в мире — это большое утешение для тех, кто не знает что делать.
Женщина прощает всё, кроме пренебрежения.
Я вижу, что вы верите в такую любовь, какой описывают её романисты и поэты. Короче сказать, вы верите в то, что говорится на нашей планете, а не в то, что на ней делается…
Иногда человек бывает старше своей наружности.
Можно двадцать лет колебаться перед тем, как сделаешь шаг, но нельзя отступить, когда он уже сделан.
Быть с людьми, которых любишь, — говорит Лабрюйер, — это всё, что нам нужно. Мечтать, говорить с ними, молчать возле них, думать о них, думать о вещах более безразличных, но в их присутствии, — не всё ли равно, что делать, лишь бы быть с ними.
Чтобы написать историю своей жизни, надо сначала прожить эту жизнь.
В жизни бывают увлечения, которые будоражат мозг и чувства, ум и сердце. Но есть такая любовь, которая не волнует, — она проникает в глубь человека и умирает лишь вместе с существом, в котором пустила корни…
Берите от любви то, что трезвый человек берёт от вина. Не становитесь пьяницей.
Благодарите Бога за то, что он показывает вам небеса, и не считайте себя птицей только оттого, что вам хочется взмахнуть крылом.