— Внешне вы очень красивы, но в душе вы так и остались простой крестьянкой.
— Ах так, зачем же вы меня тогда позвали?
— Я не собираюсь рисовать вашу душу, меня интерисует только ваше тело и оно меня вполне удовлетворяет.
— А мне кажется, что если в этом портрете не будет моей души, то с таким успехом вы могли нацепить этот костюм на корзину с фруктами или на кусок мяса!
— Вы что, придете смотреть как я… купаюсь?
— Запомните, как женщина вы меня не интересуете! Вы для меня всего лишь натюрморт, корзина с фруктами, кусок мяса.
— Я величайший художник в мире!
— Черт возьми…
— Хорошо сказано.
Иногда мне кажется, что сердце человека — просто полка. На неё можно многое положить, но, случается, полка не выдерживает груза — и человеку остаётся подбирать обломки.
Я не верю в жалость к себе. Думаю, что жалеют себя те, у кого много свободного времени. Вместо того, чтобы мечтать о чуде, нужно учиться делать чудеса своими руками. Но Вселенная знает способ наказать за потаенные секреты и желания; и чем сильнее я люблю своего сына — чем больше он становится звездой, вокруг которой вращается моя жизнь, — тем чаще представляю себе, кем могла бы стать, представляю себе женщину, которая как-то затерялась в рутине воспитания ребенка-аутиста. БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ В СВОИХ ЖЕЛАНИЯХ.
— Ты не участвуешь в организованном досуге, не ходишь в церковь, ни с кем не разговариваешь…
— У меня не бывает досуга, в бога я не верю, разговаривать не люблю.
— Время в тюрьме тянется медленно. Годами ждать и только ты не сможешь.
— Почему нет?
— Чего же ты будешь ждать?
— Восхода солнца в Гайане!
— Я боюсь темноты.
— Ч-что?
— Боюсь темноты. — повторяет Джек, — Держу под кроватью бейсбольную биту. На всякий случай.
Утром я просыпаюсь с противным ощущением глухой щемящей тоски. И чувствую себя в точности, как пятилетняя девочка, не желающая идти в школу. Вернее пятилетняя девчонка с жестоким похмельем.
И с чем я осталась? Ни повышения, ни бойфренда. Только распухшие от слёз глаза и все считают меня спятившей.
Меня так и тянет предложить ему выпить. Вцепиться в него и попросить: «Не уезжай».
Весь смысл разговора с незнакомцами в том, что они растворяются в воздухе и никогда больше не возвращаются.
— Я подумала об этой комнате. Здесь тихо, и наша спальня рядом. Она светлая. Идеальное место для… ну ты понимаешь…
— Для домашнего кинотеатра, гениально!
— Я хочу быть примадонной, — прервала Эмму Миса. — Только мне бы хотелось сыграть печальную роль, чтобы можно было вскрикивать, рыдать и плакать.
— Тогда тебе надо играть в трагедии или драме, — пояснила Эмма. — И умереть в последнем акте.
— Вот именно! — воскликнула Миса. Щеки её пылали. Подумать только, стать совсем не той, кто ты есть на самом деле! Никто тогда больше не скажет: «Вот идет Миса», — а будут говорить: «Посмотри на эту трагическую даму в красном бархате… великую примадонну… Видно, она много страдала».
У меня ребенок, за которым нужно ухаживать, которого нужно кормить, одевать, а это нелегко, если хочешь знать! Мне бы пришлось платить за это больше, чем я бы зарабатывала! Но откуда тебе знать это, ведь ты всю жизнь был окружен и защищен богатством. Все, чего бы ты ни захотел, всегда мог получить. Возможно, деньги облегчили твою жизнь, но также запятнали ее, потому что ты не в состоянии увидеть ничего через призму их дурного и разлагающего влияния. Каждый раз, встречая нового человека, ты думаешь: «Этому человеку нужен я или он хочет добраться до моих миллионов?»
Похоже, проблемы растут как снежный ком.
Воспоминания так нелепы. Одни из них довольно смутные, другие абсолютно четкие, третьи слишком тягостны, и ты стараешься не думать о них, а некоторые настолько мучительны, что их не забыть никогда.
О счастливых временах всегда вспоминаешь с теплотой, они составляют тебе компанию одиноким вечером. Наиболее четко ты помнишь моменты, когда переживал великие радости, и горести, и эмоции. Именно чувство невероятного ликования или страшного отчаяния позволяет мозгу фиксировать подробности, которые он, как правило, оставляет без внимания, как не зацикливается, например, на цвете чьей-то рубашки, жестах или погоде.
— Что сталось с Ирландией, землёй святых и учёных?
— Они отправились к чертям и построили Америку.
