Цитаты Миллер-старший

Хорошо быть простой рабочей машиной. Особо не заморачиваться интеллектом, зашибать деньгу и знать, что в ближайшие выходные посмотришь очередной фильм-ширпотреб. Хорошо быть творцом фильмов-ширпотребов. Особо не заморачиваться интеллектом, зашибать деньгу и знать, что в ближайшие выходные твое творение посмотрят миллионы рабочих машин, которые зашибали деньгу всю неделю, чтобы принести ее тебе в дар.

Лучшие умы человечества играют на бирже, а не ищут лекарство от бессмертия.

Иногда мы желаем быть не такими, как все, совсем не в том.

– Не любишь ты людей, папа.
– Я люблю человека! Но его так трудно любить… Он делает все возможное, чтобы моя любовь к нему не состоялась.

Любить Родину – это не бить себя в грудь при каждом ее упоминании, а поднимать ее с колен при каждом падении. Не требовать, чтобы родина была твоим должником за избитую в синяки грудь, и не ждать, что она вообще будет знать и помнить тебя.

Это раньше рожали трудовой материал. А теперь рожай личность!

Творения одних людей подчиняют себе других.

Выпьем за то, чтобы время испытаний для наших обетов не наступило никогда.

Думаешь, мне так уж нравится поучать? Никому из родителей не нравится читать нотации детям. Все мы хотим разговора на равных со своими детьми. Но он не всегда возможен. И это трагедия для родителей, поверь.

«Потому что я так хочу!» или «Я так сказал!» – аргументы в семейных спорах, но не в спорах с Судьбой.

Каждый человек по-своему уникален. И по-своему бесполезен.

– А есть по-настоящему мудрые люди?
– Нет. Даже те, кого причисляют к мудрецам, своим образом жизни опровергают это. Настоящая мудрость – вернуться к нашему первобытному состоянию. Без кострищ. Без земли, истерзанной пашнями и рудниками. Это было бы мудростью, но сам человек на это не способен.
– То есть мудрость – это бегать по лесам голодными и голышом?
– Ага, – отец довольно осклабился, представив себя рыскающим по горам и долам в чем мать родила. – И увидишь, все к этому и вернется. Сам человек глуп, но природа его мудра. И она найдет способ вернуть его на путь, с которого он когда-то сбился. То, что быт убивает любовь – как он убил нашу с мамой любовь, – прямой указатель на то, что человек по своей природе не предназначен для быта. Он – романтик: его место на просторах, а не в бетонных коробках, требующих от человека невозможного напряжения сил. С бытом человек совладать не может.

Наша глупость – продолжение нашей мудрости, как кишечник – всегда продолжение даже самых красивых губ.

Если мир не нуждается в тебе, это еще полбеды. Беда – когда ты не нуждаешься в мире.

Мы давно уже нехристи в своих мыслях и делах. Но еще ходим в храмы – по инерции. Хотя Бога как нравственного ограничителя для нас давно уже не существует.

– Пап, всякий человек отлит по лекалам своей эпохи. Поэтому с наступлением новой эпохи он теряется, чувствует свою ненужность – как в эпоху цифровой связи чувствует свою ненужность дисковый телефон или в эпоху компьютеров – пишущая машинка.
– То есть я дисковый телефон? Пишущая машинка? Старый хлам, одним словом?.. Нет, нет – не возражай. Сравнение в точку. Думаю, если бы я был тобой, а ты – моим отцом, у нас сейчас происходил бы точно такой же разговор. Это не мы разные. Это разнятся эпохи, которые нас сформировали.

Каждый человек умнеет по-своему, а вот дуреет уже по общим лекалам. И даже когда он мудр общей мудростью, он просто глуп вместе со всеми.

Дети отчего-то принимают то, что способно их развлечь, за добро, а то, что требует от них усилий, – за зло.

– Я юн душой и сердцем!
– К сожалению, еще и умом.

– Да, но… это уже эпидемия! Настоящая эпидемия одиночеств! Понимаешь, твоя жизнь – это даже не жизнь холостяка. Ты – отшельник. У холостяка хоть какое-то подобие личной жизни. У него хотя бы есть подружка, которую он то любит, то бросает.
– Вот – то любит, то бросает… И кому нужна такая суета?
– Сердцу.
– Шутишь.
– Вовсе нет. Сердцу нужно томиться. Сердцу нужно скакать. Это держит его в тонусе.
– Прямо комплекс упражнений для сердца…
– Конечно. Есть упражнения для ума – чтобы ум был острым. А есть и для сердца – чтобы оно не забывало, в чем его предназначение.
– А в чем его предназначение? У ума, понимаю, – думать. А у сердца?
– У сердца – чувствовать.