Цитаты аббат Фариа

Посмотрите, — сказал аббат, — на солнечный луч, проникающий в мое окно, и на эти линии, вычерченные мною на стене. По этим линиям я определяю время вернее, чем если бы у меня были часы, потому что часы могут испортиться, а солнце и земля всегда работают исправно.

Отсюда положение: если хочешь найти преступника, ищи того, кому совершенное преступление могло принести пользу.

Зло нельзя победить, потому что борьба с ним и есть жизнь.

«Аз воздам», — сказал Господь. Если вас почему-либо не устраивают его слова, отнесите это к земной мудрости. Вершить самому приговор обременительно для тела и разрушительно для души.

Я много говорю? Вы правы. С такой скоростью говорят только итальянцы. Им слишком много надо сказать себе, чтобы успокоиться, и в то же время сделать все, чтобы не услыхать никого другого.

Человек может вспомнить все. Даже пребывание в утробе собственной матери.

Состава преступления может и не быть, но причина есть всегда.

— Вас еще не пытали?
— Нет, но меня били.
— Этого мало. Нужно пройти моральные пытки.

Вы, сударь, недооцениваете преимущества этого пространства. Этой так называемой свободы. Когда-нибудь, блистая за пределами этого сооружения, вы будете вспоминать свою молодость и общение со мной, как самую яркую страницу в своей жизни. И этот мрачный замок превратится для вас в священную реликвию.

С сумасшедшими можно говорить на любую тему. Безумие вообще — это выход за благопристойную норму. Но не всегда в худшую сторону.

Вовремя лишиться ненужной вещи — большая удача.

Мне нравится, как вы улыбаетесь. Прежде чем заплакать от моих слов, умные люди всегда начинают улыбаться.

Но бог дал человеку ум, который возмещяет несовершенство чувств.

Иные предприятия кажутся столь несбыточными, что даже не приходит в голову браться за них; какой-то инстинкт заставляет избегать их.

— А вы сами, — сказал Фариа, — почему вы не убили тюремщика ножкой от стола, не надели его платья и не попытались бежать?
— Потому, что мне это не пришло в голову, — отвечал Дантес.
— Потому что в вас природой заложено отвращение к убийству: такое отвращение, что вы об этом даже не подумали, — продолжал старик, — в делах простых и дозволенных наши естественные побуждения ведут нас по прямому пути. Тигру, который рождён для пролития крови, — это его дело, его назначение, — нужно только одно: чтобы обоняние дало ему знать о близости добычи. Он тотчас же бросается на неё и разрывает на куски. Это его инстинкт, и он ему повинуется. Но человеку, напротив, кровь претит; не законы общества запрещают нам убийство, а законы природы.

Есть знающие и есть учёные, — одних создаёт память, других — философия.

Только несчастье раскрывает тайные богатства человеческого ума; для того, чтобы порох дал взрыв, его надо сжать. Тюрьма сосредоточила все мои способности, рассеянные в разных направлениях; они столкнулись на узком пространстве, — а вы знаете, из столкновения туч рождается электричество, из электричества — молния, из молнии — свет.

— Неужели мир населен только тиграми и крокодилами?
— Да, но только двуногие тигры и крокодилы куда опаснее всех других.