В один прекрасный день я посмотрел фильм Хичкока «Головокружение». Во время просмотра я вдруг мысленно закричал: «Если я, по крайней мере, не попытаюсь стать кинорежиссером, я буду очень об этом жалеть, лежа на смертном одре!» После этого, подобно Джеймсу Стюарту, гонявшемуся за таинственной женщиной, я наугад искал своего рода иррациональную красоту. Безусловно, фильм Хичкока изначально оказал на меня огромное воздействие. Но сейчас среди тех, чье влияние толкает меня вперед, такие люди, как Софокл, Шекспир, Кафка, Достоевский, Бальзак, Золя, Стендаль, Остин, Филип К. Дик, Желязны и Воннегут.
Цитаты Пак Чхан Ук
В качестве своего зрителя, являющегося представителем всех зрителей, я выбрал одного человека. Этот человек — моя жена. От написания сценария и монтажа до выбора музыки — я все в деталях обсуждаю с ней. Она обычная домохозяйка, невероятно хорошо все понимает и постоянно дает мне советы и помогает.
Месть — это катализатор. В ней человек великолепно проявляется. Ей всегда предшествует некая объективная причина, событие, которое переламывает человека. В таком состоянии человек становится способен на проявление самых искренних и сильных чувств. Цивилизованное общество отрицает личную месть как способ воздаяния за зло, но жажда мести от этого никуда не девается.
Я считаю, что месть может быть очень сладкой в процессе подготовки. Когда вы тщательно обдумываете возмездие, планируете все, готовитесь к нему со всей серьезностью. Это может быть сродни страсти философа, естествоиспытателя. Так что месть действительно кажется очень-очень сладким блюдом. Но в момент совершения возмездия вкус исчезает и после него остается только пустота.
Я придумываю фабулу со скоростью реактивного самолета, пишу первый вариант сценария со скоростью спортивного автомобиля, а ретуширую сценарий как на послеобеденной прогулке.
Работа режиссера очень похожа на работу Бога, так что есть большой риск заиграться, действительно возомнить себя Богом. Режиссеры, с которыми это происходит, теряют чувство юмора и оказываются в очень глупом положении.
Когда критикам нравится фильм, они пытаются этому придумать культурологическое объяснение. Если это жестокий фильм, они стараются его обелить — привести в какое-то, пусть призрачное, хрупкое, соответствие с моральными стандартами своего общества. Общество осуждает насилие, так что они пишут, что насилие — это метафора.
Если фильм «Сочувствие господину Месть» утверждает, что месть вредна вашему здоровью, то «Oldboy» настаивает, что она для здоровья полезна. Но я бы хотел сказать, что в «Oldboy» месть — не более чем сюжет. Подлинной его темой является спасение.
Мне кажется интересным, что кино показывает то, что не показывают, и выражает то, что подавляется в повседневной жизни. Это тот опыт, который можно пережить в кино до самого крайнего предела, как своего рода очищение.
В Корее, где огнестрельное оружие полностью запрещено, почти немыслимо представить убийство, совершенное из пистолета. Думаю, поэтому герои корейских фильмов оказываются лицом к лицу и в драке пользуются ножами или кулаками. Не знаю, могу ли я использовать это слово, но такого рода жестокость кажется мне «человечной».
Это правда, что мои фильмы пропитаны пессимизмом. Мне кажется, я делаю пессимистические фильмы потому, что в обычной жизни я большой оптимист.