А её смех — как забыть ощущение, будто кто-то босыми ножками пробегает по твоему сердцу.
Цитаты Фредерик Бакман
Бритт-Мари неловко сцепила руки в замок. Ей захотелось найти вход в чёрную дыру, отряхнуть его от невидимых пылинок и провалиться туда.
Странная штука – смерть. Пускай многие всю жизнь проживают так, будто никакой смерти нет вовсе, добрую половину наших дней именно смерть служит одной из главных мотиваций нашего существования… Мы страшимся ее, конечно, однако еще больше страшимся, что она заберет не нас, а кого-то другого. Ведь самое жуткое – это когда смерть забывает про нас. Обрекая на одиночество.
Да и время – тоже странная штука. Мы ведь в большинстве своем живем тем, что будет. Через день, через неделю, через год. Но вот вдруг наступает тот мучительный день, когда понимаешь, что дожил до таких лет, когда впереди не так уж и много, гораздо более – позади. И теперь, когда впереди у тебя так мало, нужно искать что-то новое, ради чего и чем теперь жить. Может, это память.
… тугодумы всегда обвиняют в невнимательности тех, кто соображает быстро.
Право внуков — знать, что есть человек, который всегда на твоей стороне. Независимо от обстоятельств. Даже если ты ошибаешься. Особенно если ты ошибаешься.
Бабушка — это одновременно щит и меч, это совсем особенный вид любви, недоступный ни одной светлой голове.
Да, бывает трудно признать, что ошибался. Особенно когда ошибался так долго.
Странная штука — любовь. Она всегда застает тебя врасплох.
А потом она ушла, оставив его один на один с миром, языка которого он уже не понимал.
— Я тут подумала.. — осторожно начинает она.
— Больше не думай: это вредно.
До Уве вдруг доходит разница между жестокостью по необходимости и жестокостью умышленной.
Каждому человеку нужно знать, за что он сражается.
Можно тратить время на то, чтобы умирать, а можно — на то, чтобы жить.
Он шел по жизни, сунув руки в карманы брюк. Она — танцуя.
Когда в дверь звонят в первый раз, он уверен: ослышался. И именно поэтому решает не открывать. Но звонок повторяется — и Уве понимает: нет, не ослышался. И именно поэтому решает не открывать.
В нынешнем мире человек устаревает, не успев состариться. Целая страна стоит и рукоплещет тому, что никто больше не умеет работать на совесть. Безудержная овация посредственности. Никто не способен сам поменять шины. Смонтировать светорегулятор. Положить плитку. Оштукатурить стены. Сдать назад на машине с прицепом. Заполнить декларацию. Все это лишние умения, утратившие свою актуальность.
Смерть — крайний случай бессилия. Бессилие — крайний случай отчаяния.
… если мы не будем прощать тех, кого любим, что нам останется? Что есть любовь, если не любить наших любимых, даже когда они этого не заслуживают?
Если мы не станем прощать друг друга, у нас не останется друзей, которые будут нас доводить до белого каления.
Страсть — как детство. Она банальна и наивна. Ей нельзя научиться, она — инстинкт, она накатывает сама. Переворачивает нас. Увлекает с собой. Все прочие чувства родом с Земли, а страсть — из космоса. Тем она и ценна: она ничего нам не даёт, но позволяет рискнуть. Забыть о приличиях. Не побояться непонимания окружающих, снисходительно покачивающих головами.