Цитаты Ромен Гари

Некоторые называют это придурью, а другие — «священной искрой». Иногда трудно отличить одно от другого. Но если ты действительно кого-нибудь или что-нибудь любишь, отдай всё, что у тебя есть, и даже всего себя, и не заботься об остальном…

Гнусная штука — оставаться молодым, когда постарел.

Она царила, я был её царством.

… я стал осторожен, притворяюсь взрослым, но в глубине души по-прежнему подстерегаю золотого скарабея и жду, когда птица усядется мне на плечо и заговорит человеческим голосом.

У русских всегда так — сплошные драмы. Иначе им скучно жить.

Я прекрасно знаю, что вера может свернуть горы, но порой она не приносит ничего другого, только ворочает горы.

Но если ты действительно кого-нибудь или что-нибудь любишь, отдай все, что у тебя есть, и даже всего себя, и не заботься об остальном…

Попробуйте, дайте хоть один шанс невозможному. Вы никогда не задумывались, как оно, это невозможное, устало, как оно нуждается в нас.

Если бы не ты, я бы и не заметил, что меня нет. У нас дурацкие представления о рождении. Чтобы родиться, мало появиться на свет. Дышать, страдать, даже наслаждаться еще не значит жить, постичь же, что это значит, можно только вдвоем.

Кроме того, я знаю, как легко перенимают любящие настроения друг у друга. Опасная симметрия, когда тревога одного порождает волнение и напряжение в другом, — а дальше все идет по нарастающей, пока не лопнет окончательно.

Донжуанские списки — плод неуверенности в себе.

Когда я обнимаю тебя, я точно прижимаюсь к алтарю, и твое тело дает мне покровительство и милость.

— Какую скрипку? Откуда у меня возьмется скрипка?
— В такой драматический момент нельзя без музыки.

Иной раз подделка была состряпана довольно ловко, даже нитки не торчали, на то и мастерство, чтобы о нем никто не заподозрил: живешь себе, довольствуешься самой малостью, дешевкой, приятно — и ладно; но нельзя же ждать всю жизнь, пока судьба преподнесет тебе шедевр.

… счастливая любовь всегда преступна — она безжалостно убивает все предшествующие.

Одно дело мужественность, а другое — амбиции самца, заболевание широко распространившееся за тысячелетия господства, честолюбия и страха проиграть.

Пятьдесят лет — критический возраст, когда мужчина ищет новые поприща, дабы обеспечить себе устойчивое положение, которое не зависит от гормональных спадов.

Сердце ноет на закате, каким бы прекрасным он ни был.

Кто-то из знакомых сказал о нас: «Не могу понять, что она находит в нем, а он — в ней». Но это как раз и доказывает, что два человека действительно нашли друг друга.

Счастье — это… это что-то бесчеловечное. Все время ждешь беды.