Некоторые называют это придурью, а другие — «священной искрой». Иногда трудно отличить одно от другого. Но если ты действительно кого-нибудь или что-нибудь любишь, отдай всё, что у тебя есть, и даже всего себя, и не заботься об остальном…
Цитаты Ромен Гари
Гнусная штука — оставаться молодым, когда постарел.
Она царила, я был её царством.
… я стал осторожен, притворяюсь взрослым, но в глубине души по-прежнему подстерегаю золотого скарабея и жду, когда птица усядется мне на плечо и заговорит человеческим голосом.
У русских всегда так — сплошные драмы. Иначе им скучно жить.
Я прекрасно знаю, что вера может свернуть горы, но порой она не приносит ничего другого, только ворочает горы.
Но если ты действительно кого-нибудь или что-нибудь любишь, отдай все, что у тебя есть, и даже всего себя, и не заботься об остальном…
Попробуйте, дайте хоть один шанс невозможному. Вы никогда не задумывались, как оно, это невозможное, устало, как оно нуждается в нас.
Если бы не ты, я бы и не заметил, что меня нет. У нас дурацкие представления о рождении. Чтобы родиться, мало появиться на свет. Дышать, страдать, даже наслаждаться еще не значит жить, постичь же, что это значит, можно только вдвоем.
Кроме того, я знаю, как легко перенимают любящие настроения друг у друга. Опасная симметрия, когда тревога одного порождает волнение и напряжение в другом, — а дальше все идет по нарастающей, пока не лопнет окончательно.
Донжуанские списки — плод неуверенности в себе.
Когда я обнимаю тебя, я точно прижимаюсь к алтарю, и твое тело дает мне покровительство и милость.
— Какую скрипку? Откуда у меня возьмется скрипка?
— В такой драматический момент нельзя без музыки.
Иной раз подделка была состряпана довольно ловко, даже нитки не торчали, на то и мастерство, чтобы о нем никто не заподозрил: живешь себе, довольствуешься самой малостью, дешевкой, приятно — и ладно; но нельзя же ждать всю жизнь, пока судьба преподнесет тебе шедевр.
… счастливая любовь всегда преступна — она безжалостно убивает все предшествующие.
Одно дело мужественность, а другое — амбиции самца, заболевание широко распространившееся за тысячелетия господства, честолюбия и страха проиграть.
Пятьдесят лет — критический возраст, когда мужчина ищет новые поприща, дабы обеспечить себе устойчивое положение, которое не зависит от гормональных спадов.
— Расизм — это когда все не считается. Люди не считаются. Когда можешь делать с ними что хочешь, и это не считается, потому что они не такие, как мы. Понимаешь? Они не наши. Можно обращаться с ними как со скотом, и ничего, не стыдно. Не потеряешь достоинства, не уронишь свою драгоценную честь. Они так не похожи на нас, что можно не стесняться, не бояться осуждения — вот в чем дело! Можно нанять их для самых грязных делишек, потому что их суждение о нас все равно что не существует, оно не может нас унизить. Вот это и есть расизм.
… самолюбие, как бизнес, не брезгует и жалкими грошами.
Я понимаю, для простолюдинов примитивные удовольствия — единственно доступные, но интеллектуально развитому культурному человеку так уж цепляться за них не пристало.