С красивым лицом и платьем от Штауба приобретешь разве таких женщин, которых бросишь через неделю: они прискучат после второго свиданья. Чтобы заставить себя полюбить — полюбить по-настоящему, — нужно кое-что другое…
Цитаты Проспер Мериме
Женщины и кошки не идут, когда их зовут, и приходят, когда их не звали.
Следует делать лишь те глупости, которые доставляют удовольствие.
Если человек вас обманул, он мошенник; если он обманул вас дважды, вы дурак.
За деньги нельзя купить друзей, но можно завязать немало интересных знакомств. Есть вещи важнее денег, но без денег эти вещи не купить.
Тот, кто без повода с нашей стороны разоблачает перед нами свои тайны, обижается обыкновенно, если мы не платим ему тою же монетой.
Теперь я больше никого не люблю и ненавижу себя за то, что когда-то тебя любила.
Я разлюбила тебя, а ты еще любишь меня и потому хочешь убить.
Для людей ее племени свобода превыше всего, и они готовы поджечь город, лишь бы и дня не просидеть в тюрьме.
То была странная, дикая красота, лицо, поначалу удивлявшее, которое, однако, невозможно было забыть.
В Испании выкуренная вместе сигара располагает людей друг к другу, подобно угощению хлебом и солью на Востоке.
Все вы, мужчины, хотите прослыть за донжуанов. Вам кажется, что обманываете вы, а между тем вы сами часто попадаете в руки доньям жуанитам, еще более развращенным, чем вы.
У нас, женщин, больше чутья, чем у вас; мы по стилю письма сейчас же узнаем, искренен ли писавший его или он разыгрывает страсть.
Я твердо верю, что дьявол, присутствуя невидимкой, подслушивает всегда несчастного, который сам себя мучает. Такое зрелище должно забавлять врага рода человеческого. И как только жертва чувствует, что раны ее подживают, дьявол снова спешит разбередить их.
Счастливый любовник почти всегда так же скучен, как любовник несчастливый.
Не называй эту веру моей. Я не верю ни во что. С тех пор, как я научился мыслить, с тех пор, как мой разум идет своей дорогой.
Если дать волю низким страстям толпы, то ее уже не уймешь.
— Да уж, в Лоньяке мы пограбили так пограбили! Вспомнишь — слюнки текут. — Какие красивые шелковые платья нам достались! — воскликнула Мила. — Сколько хорошего белья! — воскликнула Трудхен. — Какого жару мы дали монашкам из большого монастыря! — вмешался штандарт-юнкер.
Нет, теперь гугеноты не так скверно пахнут. Вот если б их не сжигать, вонь от них была бы — затыкай нос. Нынче утром их во какая куча на песке лежала, высотой… как бы сказать? Высотой с этот камин.
Теперь человечен тот, кто жесток, жесток тот, кто человечен.