Цитаты Леонид Каганов

Удивительные люди верующие. Прислали спам: «заходите на наш сайт». Я отвечаю, мол, спасибо, но почему именно мне? Я же атеист. Отвечают: «именно поэтому! большинство из нас тоже были атеистами!» Ну и где логика? Большинство уголовников тоже были когда-то мирными гражданами, что же теперь, мирных граждан приглашать в тюрьму?

Убей нас всех, Господи! Мы — все такие, честное слово! У нас у каждого второго правое дело и святая борьба, у каждого пятого — руки в крови. Мы — недостойны. Уничтожь нас! Если ты есть. Накажи! <...> Сожги на адской сковороде! Засунь в вечное пекло за все наши грехи и мерзости! Мы — недостойная мразь. Так сделай это, сделай, если ты такой же, как мы, и твоё дело — правое!

Психика широких масс — это психика женщины. Она совершенно невосприимчива к слабому и половинчатому! Душевное восприятие женщины недоступно аргументам абстрактного разума, оно поддаётся инстинктивным стремлениям и силе! Женщина охотнее покорится сильному, чем сама станет покорять слабого! Масса больше любит властелина, чем того, кто у неё чего-либо просит!
Масса ценит беспощадную силу и скотски грубое выражение этой силы, перед которой она в конце концов пасует!

У любого человека есть свои враги, даже у безымянной амебы, не имеющей собственного мнения. У человека, который живёт, занимается своими делами или хотя бы просто имеет мнение, враги найдутся обязательно в большом количестве, хотя особый шик — делать вид, что ты о них не знаешь.

Боится тот, кому есть что терять.

— Кто ты?
— Му… мужчина. Самец.
— Самец. А что такое самец?
— У… у которого… член.
— У рыбы нет члена. Рыбы не бывают самцами?

Любому, кто хвастает, будто распахивает дверь в директорский кабинет ногой, не верьте.

Зачем людям любовь? Они ж ею не умеют пользоваться.

Ноющий сетевой планктон не достоин даже жалости. Все они, naturally, произошли от обезьян, но не от той обезьяны, которая первой догадалась взять в руки палку, а от ее соплеменниц, которых эта палка тут же погнала работать.

Старость начинается в тот миг, когда человек прекращает строить планы и думать о будущем, а вместо этого садится вспоминать, как жилось раньше.

У каждой женщины есть собственный «павлик», готовый в любое время суток выслушать, пожалеть, а то и прискакать на помощь со всех четырех лап, радуясь самой возможности встречи. Павлики застенчивы и полностью лишены намёков на мужскую привлекательность, зато их преданность не знает границ. Ухаживать за павликами несложно — они питаются надеждой. как именно питается павлик, никто не видел, но известно, что телефонный разговор в духе «привет, как поживаешь?» делает его сытым на неделю. Раз в месяц павликов следует выгуливать, но не далеко от дома, потому что в приличное место с павликами нельзя. Секс с павликом возможен. Но я считаю это извращением, вроде поцелуя с попугаем. Лично я с павликами не сплю.

Дрянного человека слышно издалека — он громко возмущается, какие вокруг него дрянные люди.

Само слово «логика» — женского рода. Логика или присутствует — и тогда она женская, — или её нет вовсе, и тогда она вообще никакая.

Я тоже когда-то полагала, будто труд сделал из обезьяны человека, лень сделала из обезьяны свинью, беготня сделала из обезьяны коня, и так далее по Дарвину…

Муравейник вообще изумительная штука: казалось бы, куча мусора, но какая посещаемость!

Деньги — всего лишь неизбежная зеленоватая аура интеллекта, и пока интеллект жив, аура не исчезнет полностью.

Мне вовсе не нужны совладельцы моего мнения. Зачем эта коммуналка? Моё мнение — это моё мнение.

Если у вас много свободного времени и мало денег — этот мир не для вас. он для тех, у кого много денег и мало свободного времени.

— Вы заметили, что он женат?
— И что?
— Как что? Женат же…
— И что?

Меня всегда удивляло, что мы относимся к мертвым лучше, чем к живым. Definitely, этот обычай диктуется не самой лучшей стороной нашей психики. Объяснение феномену у меня есть, хотя довольно cynique: любой живой, даже из самых порядочных, теоретически ещё имеет capability начать совершать зверства и подлости немыслимого коварства и неограниченной мерзости. Мёртвый, сколь бы гнусным ни был его жизненный путь, отныне безобиден для общественного порядка и божественно доброжелателен даже к лютым врагам.