Свобода мысли может состоять только в способности разума перейти от фрагментарного состояния к целостному.
Цитаты Сэмюэль Беккет
Ведь несчастье всегда одинаково. Оно как забавная история, которую нам слишком часто рассказывали; сама история все так же хороша, но мы больше не смеемся.
Полагаю, что именно падение в канаву и открыло мне глаза, ибо что другое могло бы их открыть?
Спал ли я, когда другие страдали. Сплю ли я сейчас? Завтра, когда мне покажется, что я проснулся, что скажу я про этот день?
О да, я еще надеюсь дожить до этого дня, чтобы услышать, как ты зовешь меня, — зовешь так, как будто ты опять маленький и боишься темноты, а я — твоя единственная надежда.
В этом вся загвоздка. (Пауза.) Правда, Диди, в этом ведь вся загвоздка? (Пауза.) Чтоб была красивая дорога. (Пауза.) И добрые путники. (Пауза. Нежно.) Правда, Диди?
Слeзы людские непреходящи. Если кто-то начинает плакать, где-то кто-то перестаeт.
Меры предосторожности, как и решения, надо принимать с предосторожностью.
Они не обращали на меня внимания, я платил им тем же. Но откуда я знал, что на меня не обращают внимания, и как мог платить тем же, если внимания на меня не обращали? Не знаю, но я это чувствовал и платил тем же, вот и все, что я знаю.
— Думаешь, ты из одного куска?
— Из тысячи.
— Ты веришь в будущую жизнь?
— Моя всегда такой и была.
Немого отчаяния надо больше опасаться.
Чем больше людей встречаешь, тем счастливее становишься. Всякое создание, даже самое ничтожное, чему-то учит, делает богаче, заставляет ценить собственное счастье. (Чем больше я встречаю людей, тем я счастливее. Самое ничтожное существо может тебя чем-то обогатить, чему-то научить, дать лучше почувствовать своё счастье.)
— Мы всегда что-нибудь придумываем, а, Диди, чтобы сделать вид, что мы живем.
— (нетерпеливо) Да, да. Мы волшебники. Мы не даем сбить себя с толку.
Когда ты гаснешь, я выключаюсь. Когда-нибудь я надоем тебе, и ты уйдешь… навсегда.
Прерываюсь, чтобы сообщить, что чувствую себя великолепно. Видимо, горячка.
Но время от времени. Время от времени. Какой нежностью напоены эти слова, какой жестокостью.
Вот вам весь человек: жалуется на обувь, когда ноги виноваты.
– Не трогай меня! Не спрашивай ничего! Не говори ничего! Останься со мной!
– Разве я тебя когда-нибудь покидал?
– Ты позволил мне уйти.
Ибо во мне живут два дурака, не считая прочих; один жаждет остаться там, где он оказался, в то время как другой воображает, что чуть дальше его ждёт жизнь менее ужасная.