Не стоит возвращаться в прошлое, там уже никого нет.
Цитаты Леонида Владимировича Шебаршина
Люди бросают собак. Еще ни одна собака не бросила человека.
К тому времени, когда будущее становится настоящим, оно порядочно изнашивается.
Женщина слегка замужнего вида.
Россия — могучая гора. Но каких же мышей она родила!
Цель политика — убедить людей сменить свои заблуждения на его собственные.
За революции и контрреволюции, за чужие войны платили сполна все предки Генерала, сырой материал истории, русские незадачливые люди.
Можно стать бывшим министром или депутатом, но нельзя стать ни бывшим генералом, ни бывшим дураком. Это звания пожизненные.
Партии, как цветы, пахнут особенно резко в период увядания.
Тощий виден насквозь. А в толстяке может скрываться кто-то еще.
В мире абсурда рациональное кажется нелепостью.
Лицо, по которому проехало колесо истории.
Всемирная свалка радиоактивных отходов и дурацких идей… Как будто своих мало.
Задача пресс-секретаря — переводить косноязычное вранье на общедоступный язык.
Крючков был хитрым, умным, никому не доверявшим и ни перед кем не раскрывавшимся человеком. Замкнувшись в своем внутреннем мире, допуская туда только то, что отвечало уже сложившейся, окаменевшей точке зрения, он, можно полагать, утратил реальное представление о процессах, происходящих в стране, и их объективном характере. Мир для него был скоплением конфликтующих или сотрудничающих политических деятелей, сложной паутиной интриги. Народ в этом мире присутствовал как предмет заботы или манипуляций, но не творец истории. Народ безмолвствовал и молча негодовал. Председатель не мог уловить глубину изменений общественной психологии.
На заседании блока «Демократическое ехидство» председатель обратился к собравшимся со словами «Воображаемые товарищи!»…
Возводится что-то непонятное: то ли леса нового дома, то ли эшафот. Но у нас есть стратегия: «поживем, увидим».
Оратор, заткните свое орало!
Если бы Архимед утонул в ванне и на голову Ньютона упало не яблоко, а кирпич, это лишило бы человечество двух славных имен, но не отменило бы законы природы.
Генерал отнюдь не рассчитывал, что его пример будет другим наукой, и не ради этого размышлял и неоднократно принимался описывать обстоятельства расставания с работой, которую он тогда любил и которой отдал тридцать лет жизни. Ему хотелось разобраться, где он действовал по своей воле, была ли вообще эта воля или неведомая сила жесткой рукой провела его через эти дни.