Цитаты Евгения Барбуца

«Рад, что ты такая».
Какая? Жестокая?
«Ты — зверь. Живешь по нашим законам. Достойная. Не оставляешь за спиной врагов. Живешь сегодня. Сильная. Гордая». — мотнул он хвостом.

— А как это — влюбиться? — решила я воспользоваться случаем и узнать наконец какого это.
Рин аж ушами шевелить начал, прислушиваясь к нашей беседе. Яська же после такого моего вопроса глазки закатила, и с видом умудренной жизнью женщины принялась объяснять.
— Это когда сердце вместо тук-тук делает БУХ-БУХ-БУХ. В глазах все темнеет и звезды витают. А голова кружится. Колени дрожат, а ноги подкашиваются. А еще кожа от прикосновений огнем горит.
Мдя… то что она мне описала…
— Это же симптомы отравления ядом болотной скархи (змеи такой большой и ооооочень ядовитой), — недоверчиво сообщаю я прописную истину. Что-то я как-то не хочу уже про любовь ничего знать.
Яська некрасиво вылупила глаза. Рин сдавленно застонал.

Хрум. Хрум, хрум.
– Ина, ты можешь не жрать в такой момент?! – возмутился Змей.
Хрум, хрум, хрум.
– Нет, Змей, она на это не способна! – развеселился Лай.
– А что такое? – надулась я. – Хорошо же сидим.
– Мы в засаде, а не на пикнике! – рявкнул Змей.
Хрум, хрум, хрум.
– Ина!
– Это не я!
– Это я, – отозвался Шин-Рен.
– Время еще есть, – заступился за нас молчаливый хорог.
Хрум, хрум, хрум.

— Привет, сладкая моя, — улыбка Каина, лицо Каина, голос Каина.
Авель.
У меня желудок в узел завязался от нахлынувших внезапно чувств.
— Да когда ты уже сдохнешь?! — простонала я.
Взмах рукой и щеку обжигает звонкая пощечина.
— Не вижу радости на лице! — веселился урод. — Ну же, сладкая моя, улыбнись, мы стандартов двадцать не виделись!
Не-на-ви-жу.
— Умри, а? Ну пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Тебе, что, жалко? — жалобно клянчу.

Теща – она как Хаос. Приходит, когда ее не ждешь, разрушает все, что строилось годами, а потом просто исчезает, – обреченно бурчит отец, глядя на приходящую в себя мать.

Дай человеку то, о чем он мечтал, и тогда ты легко поведешь его к новой мечте, но уже своей.

— Что это? — чуть повысив голос спросил Мэл.
— Атака! — Змей.
— Война, — я
— Что значит война? — попыталась встать Мэла. — Без предупреждения? Без поводов и ультиматумов?
— Именно так войны и начинаются, — мой спокойный ответ наемников изумил. — Ранним утром, темной ночью, жарким днем, в мирной тишине, за чашечкой чего-нибудь вкусного, во время сладкого сна малыша, или любовной прелюдии.

— В вашей поганой жизни, вам предстоит увидеть еще много такого, от чего будет судорожно сжиматься мочевой пузырь, — вещал тан. — Наша задача, сделать вашу психику устойчивой к различного рода дерьму, насколько это вообще возможно. И так, урок первый. Самый простой способ не свихнуться от страха — сосредоточиться на чем-то одном. Старайтесь игнорировать зудящее чувство в районе позвоночника. Вот например ситуация: вы стоите под дулом бластера. Что нужно делать в этом случае? — и тут же ответил на свой вопрос. — Нужно радоваться, что еще дышишь. Причем радоваться активно. Как только вы позволили страху перед смертью овладеть вами, вы проиграли.

Слушай, сюда продукт нетрадиционной любви гоблина и зомби, ты сейчас быстро соскребешь свой мозг со стенок черепа в кучку, и четко и ясно дашь мне ответы! Все понял, летун недомерок?! — обычно я не хамлю настолько открыто, но обстоятельства того требовали.

Дорога. Как много и как мало в этом слове. Для кого-то дорога — это бесконечное движение, неосознанное стремление вперед, возможность выбора, бесконтрольное познание окружающего мира и себя самого. Дорога — это жизнь. Дорога — это борьба. Путь, проложенный кем-то другим, но открытый заново. Дорога — это кровавый закат, душная звездная ночь, румяный рассвет и, наконец, новый день, несущий с собой сюрпризы. Дорога — это попутчики, и чужая жизнь. Дорога — это поворот, знаменующий собственный выбор.

Опустила руки в золотистую жидкость, благо раны не до конца зажили, и погрузилась в душу корабля. Я — это корабль, корабль — это я. Девушки, сидящей в кресле пилота, нет, вместо нее я — сильный, мощный, дикий. Впереди угроза, рядом слабые, странные и неповоротливые, похожие на меня. Они не интересны. Хочу вперед, к звездам, которых не видно из-за сплошной стены камней. Я не люблю камни, они больно жалятся. Но и это не важно. Внутри меня жизнь, горячая, дышащая, будоражащая. Ради нее я существую.

За десять лет сознательной жизни я поняла простую истину. Важно лишь настоящее. И частично будущее. Прошлое делает нас такими, какие мы есть сейчас, но прошлое, которого ты не помнишь, просто не существовало. Так я решила для себя.

… И жили они долго и счастливо? Вы плохо знаете мою бабулю!

– Nani no mirai to’soryūshon no-kako ga sonzai’shinai basho, – процитировала я давно забытые слова. – Место, где нет будущего и растворилось прошлое.

Дети проще воспринимают реальность и ее неожиданности, они просто принимают это как данность, верят и приспосабливаются. Взрослые зачастую сходят с ума. Они начинают выяснять причины и следствия. Не верят, пытаются бороться, что их и ломает. И только редкие индивиды с нестандартной психикой и восприятием мира не ломаются, а продолжают жить и получают от этого выгоду.

Удел молодых — борьба. Удел стариков — наблюдать и оберегать.

Нет ничего страшнее материнского инстинкта. Мы ведь не от блажи бабьей коней на скаку останавливаем, да горящие избы посещаем. Мы за детей своих да мужчин любимых боремся.

В молодости гормоны управляют нашей жизнью, подчиняя голос разума зову тела. В старости, когда телу не так уж много надо, остаются характер и рассудок, хотя, пожалуй, молодежь с этим бы поспорила, но вот вечно спешащим молодым невдомек, что как раз старикам открыто то, что так хотят постичь они сами. Кажущаяся наивность и недалекость старости есть ни что иное как чистый разум, достигший того, к чему стремился, но открывший для себя новую истину. А что характер со временем портится, так это от бессилия перед глухотой и слепотой молодости. Маразматиков и склеротиков в расчет не берем.

Врет тот, кто говорит, что смерть не пахнет. У нее потрясающий аромат. Он вызывает невероятное отвращение, но его хочется вдыхать вновь и вновь. Парадокс.

Нари, не беги от боли, — говорил он. — Боль — твой главный помощник. Она очищает разум и придает силы…