Не всяк, кто страдает, достоин сочувствия. Иные заслуживают даже горших мук.
Цитаты Екатерина Коути
У каждого из нас есть своя темная сторона… И она же есть у нашего мира. Ее составляют фейри и иже с ними. Но хотя они темная сторона цивилизации, это не означает, что их надобно истреблять… Нет, с темной стороной можно ужиться. Можно сохранить баланс.
Корни дружбы залегают глубоко. Они пускают ростки, даже если над землей не осталось и пня. Оглянешься вокруг – и видна поросль, зеленая, как надежда и волшебство.
… Мужчины, как правило, еще более заурядные собеседники, чем женщины.
В деньгах счастья нет, это Лавиния точно знала, потому что не была счастлива ни дня, прожитого в богатстве. Однако деньги дают защищенность, а большие деньги – возможность проводить лишнее время с удовольствием.
«Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, – усмехнулся он про себя. – Однако нет в природе ничего такого, что не могла бы объяснить британская наука».
Сэр Генри рассказывал, что в дни его молодости мораль казалась чем-то вроде корсета: днем затянешь потуже, вечером – распустишь, а если твои пальцы не справляются со шнуровкой, помогут чужие.
Среди людей встречается немало скептиков, чей разум всегда готов отвесить затрещину их воображению.
Даже во второй половине XIX века главенствовало мнение, что бедняки сами виноваты в своих несчастьях. Вместо того чтобы подняться из грязи и твердо стоять на ногах, они идут по жизни шаткой походкой пьяниц. Вот если бы они трудились, молились и сохраняли трезвость, тогда был бы толк. К сожалению, подобное отношение к беднякам начисто игнорировало такие факторы, как безработица и мизерные заработки, отсутствие образования и низкий уровень здоровья.
Трущобы прослыли не только рассадниками заразы, но и безнравственности, а то и чего похуже — например, коммунизма.
Недоверчиво отношение к бабочкам распространялось на моль. Этих насекомых называли «призраки», но не убивали, чтобы ненароком не навредить духу родственника…. Моли, очевидно, пользовались этим суеверием, чтобы спихнуть ответственность за съеденную шерсть на безобидных сверчков.
Шотландские дети делили бабочек на хороших и плохих. В первую категорию попадали все бабочки, за исключением темно-коричневых или пятнистых. Хороших бабочек подкармливали сахаром, плохих сторонились, но убивать боялись.
Порою ей казалось, что память – это кубок, полный пряного вина, но, отхлебнув, она чувствовала, как на зубах скрипит пепел.
Помилуйте, сэр, да откуда в наши времена взяться любви? У нас только семейные ценности.
Ложь и яд – орудие слабых, но по разрушительности с ними сравнится не всякий клинок, всаженный в грудь в честном поединке.
… Ложь не может существовать сама по себе, ей требуется истина, которую можно исказить. Ложь – как черная плесень, что прорастает сквозь ломоть хлеба. Не будет хлеба – не будет и плесени, ведь нужно же ей чем-то питаться.
Имена друзей выжжены в наших сердцах. Их невозможно забыть.
Никогда, ни при каких условиях не закрывай глаза пред лицом испытаний. Иначе ты погрузишься во тьму, а в ней обитает страх. Смотри в оба, наблюдай и подмечай, и тогда любые невзгоды будут тебе не страшны… Зажги факел, любовь моя, и поднеси его ко всем своим страхам – вот увидишь, они скукожатся от огня, словно пауки.
Куда <...> уходят любящие души? Или они растворяются в воздухе, весенним ветром и солнечными лучами пробуждая в живых сердцах новую любовь? И потому, быть может, люди способны влюбляться даже в этом новом мире, среди железа и дыма, невзирая на бедствия и хвори: потому что мы дышим любовью, которую кто-то отдал миру, умирая…
Душа истинной леди должна быть спокойна и невозмутима, как озеро в погожий день. И может, даже тронута ледком. Леди плывет по жизни неторопливо, как лебедь по спокойной воде, в покое и благости, слишком нежная, хрупкая и уязвимая для того, чтобы соприкасаться с окружающим миром.