Цитаты Алексей Васильевич Капранов

Маска — это умение выглядеть. <...> Роль — это определённый эмоциональный коридор в котором можно испытывать только определённые эмоции.

У любого мужчины есть одна задача, осознает он это или нет, – порадовать любимую женщину.

Работа мозга по изменению стереотипов сознания называется «страдание».

Любая опасность измеряется обратимостью процесса.

Для меня концепция жизни давно сформулирована: Господи! Дай мне силы изменить то, что можно изменить, дай мне терпение принять то, что изменить нельзя, и дай мне мудрости отличить одно от другого.

Человек знакомится с собой только тогда, когда он знает, как он преодолеет те или иные трудности.

Работа мозга по изменению стереотипов называется страдание.

Запомните: все наши беды от того, что мы якобы знаем, как правильно и как должно быть.

Любое взросление начинается только после того, как мы перестаем себе врать, что о нас кто-то заботится и что мы заботимся о ком-то. Все что человек делает, он делает только для себя. А альтруизмом называется разумный эгоизм. Альтруизма как такового не существует.

Если ты родился — у тебя есть свой путь в этой жизни. Его никто не может занять. И бороться за него не надо — его главное найти.

Первый признак зависимости — незнание чувства меры.

Возможность — это самый скоропортящийся «продукт». Мы его откладываем на потом, а потом жалеем, что вовремя не воспользовались.

— Если выбор меньше чем из трёх, то это не выбор а шантаж.
— Интересно. А иногда кажется, что выбора совсем нет. Это только видимость?
— Даже если вас проглотил дракон — у вас минимум два выхода.

Есть такая тема «Давайте думать позитивно! Думай о хорошем!»
Это, конечно, здорово. Если смотреть на потолок — пол вообще мыть не надо. Но рано или поздно вы споткнетесь и рассмотрите пол вплотную.

Невроз — это детское решение. А депрессия не дает нам совершить детское решение.
Вот, знаете, когда ребенка садишь делать уроки, он сначала делает то, что легко получается. А потом начинается что? Я в туалет хочу, я есть хочу, а можно я еще что-нибудь… Вот все, что угодно, только не это. Давай пол лучше вымою, но не буду решать.
И депрессия — это когда наш внутренний природный родитель берет ремень в руки, выключает везде свет, включает свет только над столом и тетрадкой, и встает рядом. Решай. И из-за стола встанешь только тогда, когда решишь.

Очень такой интересный момент есть, когда меня спрашивают: «А скажите, пожалуйста, как добиться, чтобы вот он сделал вот это или чтобы она сделала вот это?»
Т. е. мы зачем изучаем психологию-то? Первое наше желание — научиться управлять другими людьми.
Я вам сразу скажу: управлять другими людьми — невозможно. Если бы это было известно, то уже были бы идеальные солдаты.

Когда военные попытались «вывести» людей, такую породу людей, которые не испытывают боль и не испытывают страх, эти люди не доживали до двенадцати лет. Если этого лишить, то человек не может спасти собственное тело.
Сейчас медицина уткнулась в очень страшную вещь. Сначала она придумала обезболивающее, теперь она сама страдает от того, что человек пользуется обезболивающим до такой степени, что потом уже и лечить поздно, ему уже даже операцию делать поздно. Ему тело подавало сигнал, а он так и не среагировал.

Для чего люди пьют? Это то, что называется «задурманить состояние». Пьянство — это добровольное с-ума-сшествие, т. е. сойти с этого ума. Если в этом уме счастье мне не светит, здесь сплошные «табуи», мы что делаем?

Вопрос: «Почему должно быть так?»
Ответ только один: «Потому что я центр Земли и пуп Вселенной!»
Когда я говорю «Хочу», мне могут взять и в ответ сказать «Ну хоти».
«Но ведь так должно быть!» И дальше мы начинаем врать, очень красиво, чтобы обосновать почему так должно быть, и остаться самыми такими хорошими, красивыми, добрыми и пушистыми. Для того, чтобы мне получить то, что я хочу, я согласен, так уж и быть, всем остальным тоже. И мы сразу такие благородные!

Вот мы все говорим, что у нас сексуальное табу, да? Нет. На самом деле, самое страшное табу не на секс, а на то, что с ним связано: телесный контакт, ласка и нежность. И поэтому я всегда говорю: «Женщины, девочки, вы не недотраханные, а недотроганные». Мужчины вообще не знают, что с этим делать: «А что хотят-то? Я с этим ощущением не знаком. Меня просто гладят».